8 октября 1858 года к саратовской пристани пришвартовался пароход «Нахимов». С него сошли двое мужчин. Один из них – полный, с густой шевелюрой, улыбающийся мсье. Это знаменитый романист Александр Дюма, который внимательно вслушивался в говор толпы. Его спутник Калино, выполняющий функции переводчика, был недоволен изморосью и невероятной грязью на улице.

В своей книге Дюма писал: «Через три дня после отъезда из Казани мы прибыли в Саратов. Капитану предстояла погрузка, и он предупредил нас, что очень даже может задержаться на день-два. Это было довольно грустно. Мы не имели писем в Саратов, никого там, естественно, не знали; предстояло испытать смертельную скуку в течение этих двух дней. С другой стороны, имея в запасе пару дней, которыми мы могли распорядиться, как сочтём нужным».

Довольно скоро Дюма перестанет жалеть о вынужденной остановке. А пока даже погода подчёркивала «грустный вид этой страны». Она была пасмурной, а дорога не доставляла большого удовольствия писателю, и тот подумал о том, что это будут самые серые дни в его жизни.

«Не забывайте: судьба нас закинула в город, до которого не дошли солдаты Наполеона. А вот мы – тут». Они подозвали извозчика и отправились на поиски родной французской души в российском губернском городе. Кучер повёз гостей по улице Московской.

В середине XIX века развитие железнодорожного транспорта едва набирало обороты, поэтому Александр Дюма не мог видеть здание Управления Приволжской железной дороги, которое сейчас находится на Музейной площади. Однако на его месте находился гостиный двор. Внимание гостей привлекало и здание Свято-Троицкого собора, построенное в стиле московского барокко. Это образец классической, строгой, сдержанной красоты. Его фасады гранитного цвета стильно украшены тонким белым декором – наличниками, карнизами, а также узором.

Одна из главных улиц Саратова – Московская – уже в то время была основной, центральной в городе. Если мы попробуем взглянуть на неё глазами великого романиста, то, разумеется, не узнаем современную транспортную артерию. Тогда Дюма видел по обе стороны дороги одно- и двухэтажные дома, некоторые из них сохранились до наших дней.

Семья французов Сервье держала торговую лавку в собственном доме, который находился на Московской, на участке между улицами Радищева и Горького, ближе к зданию Биржи, в котором сейчас располагается Поволжский институт управления.

Александр Дюма-отец отмечал в своей книге, что «через час блуждания по ужасной мостовой, по топким улицам Саратова – южное солнце растапливало утреннюю грязь. Со всем этим не на что было тратить полтора дня, но, подняв нос, я прочёл вдруг на вывеске: "Adelaide Servieux" - "Аделаид Сервье".

– А! – сказал я. – Мы спасены, дружище. Здесь есть француженки или, по меньшей мере, одна француженка.

И я устремился в магазин, который был магазином белья. На шум, что я произвёл, открывая дверь, из соседней комнаты вышла молодая особа парижской внешности, с привлекательной улыбкой губ».

Внимательно посмотрев на вошедшего, она начинает радостно смеяться узнаёт гостя. По случаю знакомства Дюма предлагает обняться, что, по его мнению, позволительно в тысяче лье от Франции. Мадам Сервье не возражает, но перед тем, как подставить щёчки, зовет мужа: пусть и он порадуется этой неожиданной встрече.

Супруги Сервье пригласили писателя на обед, Дюма шутливо заявил, что обязательно будет готовить сам, так как хозяева непременно «испортились» в России. Узнав, что они здесь всего три года, он изменил своё решение: «В таком случае я доверяюсь вам: не так давно вы покинули Францию, чтобы утратить традиции её кухни».

В гостях у Сервье месье Дюма провёл весь вечер, здесь писатель познакомился с полицмейстером Позняком. Как ни странно, данная встреча оказалась приятной для писателя. Полицмейстеру Позняку было поручено следить за месье Дюма. Он знал, что писатель любил оружие, поэтому подарил ему кавказский пистолет с гравированным стволом и рукоятью из слоновой кости, инкрустированной золотом.

Этот вечер француз провёл в гостях у соотечественников, впервые он попробовал волжского осетра. На следующий день Позняк продолжил знакомство господина с городом.

Господа отправились на Немецкую улицу, она сложилась к 1825 году. По-другому её называли загородной слободой, потому что по плану 1812 года немецким колонистам было отведено место в первом квартале от улицы Никольской (Радищева).

В первые годы она была не очень привлекательна: полуразрушенные глиняные домики, длинные серые заборы, неказистые лавчонки. Выделялся лишь один двухэтажный каменный дом генерала Македонского. Но со второй половины 1850-х годов Немецкая стала преображаться. Дело в том, что вся саратовская торговля была сосредоточена в старом Гостином дворе, около Троицкого собора, и на прилегающих
к нему улицах.

Вскоре господа заехали к фотографу, там месье Дюма «снял с себя портрет» и подарил на память полицмейстеру Позняку.

Последняя точка нашего путешествия – театр драмы. Да, Дюма встретил своих соотечественников – супругов Сервье, с которыми прошли долгие вечерние разговоры. Однако саратовцам французская пара угодила не только дамскими нарядами. Они приобрели загородный сад Фёдора Осиповича Шехтеля и особое внимание уделяли находящемуся там летнему театру, где выступали видные актёры.

Сад был назван по фамилии супругов. Спектакли ставились с большим успехом, а сад горожане полюбили едва ли не больше театра. Вечером он освещался цветными фонариками. Здесь же, среди деревьев, можно было перекусить в небольшом ресторанчике, а слух услаждали звуки оркестра. В саду хорошо отдохнуть, потанцевать, посмотреть иллюминацию.